Вера и наука: противостояние или взаимодействие?

О чем?

Споры о взаимоотношении научного знания и веры ведутся с незапамятных времен и вряд ли когда-нибудь завершатся. Всегда найдутся непримиримые «верующие», которые будут называть достижения науки бесовщиной, как впрочем и непримиримые «ученые», безапелляционно объявляющие веру мракобесием. Сразу скажем, что для религиозных фанатиков и воинствующих атеистов предложенные здесь рассуждения вряд ли будут интересными.

Наша задача – постараться разобраться: какие именно есть противоречия между наукой и религией, являются ли они неразрешимыми или все же есть пути разрешения спорных вопросов и плодотворного взаимодействия.

Объектом постижения для науки является творение, для религии – Творец. Здесь можно было бы сказать, что наука и религия лежат в разных плоскостях их сферы интересов не пересекаются и поставить точку. Но не все так просто. Во-первых, Творец есть Первопричина творения, а значит творение может косвенно свидетельствовать о Творце. Во-вторых, религия в качестве путеводной звезды для познания Творца предлагает Писание, в котором, в частности, делаются утверждения о некоторых свойствах творения. Именно в этой области и возникает противостояние.

С одной стороны, к ученому, углубившемуся в исследование различных аспектов творения и не видящему за ним Творца, можно обратить упрек Писания: «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны.» (Рим. 1.19-20). Другими словами, один из основных упреков религиозных людей в адрес «науки в себе» или в адрес воинствующей атеистической науки: «почему за созерцая безупречную гармонию творения, вы не увидели за этой красотой Творца? Почему, видя грандиозные следствия, не познали Первопричину?»

С другой стороны, ученые могут сказать верующим: «Как мы можем поверить в то же, во что веруете вы, если вы говорите, что процесс, который по нашим представлениям длился тринадцать с лишним миллиардов лет, прошел за шесть дней; если вы верите, что радуга – обычная каустика, возникающая при преломлении пучка солнечных лучей в водяных каплях – суть знамение завета Бога с человеком. Неужели лучи не преломлялись в каплях воды до потопа? и пр.» Другими словами, некоторые места Писания, при буквальном их понимании, противоречат данным современной науки и ученому сложно переступить через это.

Кроме указанных мировоззренческих причин противостояния нужно вспомнить также причины исторические. Думаю, мы не погрешим, если колыбелью современной науки назовем Европу, а временем ее зарождения, как и временем зарождения обсуждаемого конфликта – начало эпохи возрождения, период когда центры научной мысли начали перемещаться из монастырей в университеты. И здесь нельзя не отметить роль католической церкви в эскалации противостояния. Не будем перечислять всемирно известных действий инквизиции и имен ученых, пострадавших от этих действий. Как известно, за некоторые из этих ошибок Ватикан устами папы принес извинения. Но уроки истории не пошли впрок. Недавно папа Франциск признал верной теорию эволюции и Большого взрыва, т. е. католическая церковь вновь делает официальные заявления по вопросам науки, в которых, как показывает история, часто оказывалась некомпетентной. Не имея ничего против теории эволюции и Большого взрыва, не могу понять одного: почему католическая церковь считала и считает необходимым высказываться по вопросам справедливости научных теорий? Ведь можно было ограничиться констатацией факта, что эти теории не противоречат Писанию и не давать оценки их верности.

Что такое наука?

Вопрос о границах науки, об отделении научного знания от ненаучного, науки от псевдонауки стоит также давно, как и вопрос о взаимоотношении между наукой и религией. И прежде чем говорить о последнем, нужно составить некоторое представление о первом. И тут нас поджидает ряд неожиданностей. Для затравки приведу ряд цитат древних великих мыслителей, расположенных в хронологическом порядке, из которых видно, что все они считали научным лишь, то что может быть выражено языком математики.

Английский философ XIII в. Роджер Бэкон: «тот, кто не знает математики, не может узнать никакой другой науки и даже не может обнаружить своего невежества». Леонардо да Винчи: «Ни одно человеческое исследование не может называться истинной наукой, если оно не прошло через математические доказательства». Галилео Галилей: «Философия написана в грандиозной книге — Вселенной... Но понять эту книгу может лишь тот, кто научился понимать ее язык ... Написана же она на языке математики...». Иммануил Кант: «Учение о природе будет содержать науку в собственном смысле лишь в той мере, в какой может быть применена к ней математика».

Такое представление сразу выводит за границы научного знания огромное число гуманитарных дисциплин, которые тем не менее являются сегодня общепризнанными науками.

Подойдем еще ближе к нашим дням. Один из наиболее влиятельных философов науки XX столетия Карл Поппер, предложил очередной критерий научности теории, именуемый сегодня критерием Поппера – принцип фальсифицируемости или принципиальной опровержимости теории. Суть принципа в том, что теория является научной, если существует принципиальная методологическая возможность ее опровержения путем постановки эксперимента. Теория, могущая объяснить любой исход любого эксперимента, не является научной. Так, согласно Попперу, доктрины К. Маркса, З. Фрейда и А. Адлера не являются научными теориями, в то время как общая теория относительности Эйнштейна является таковой.

Критерий Поппера опять-таки ставит за границы науки, большое число гуманитарных наук. Возникает даже вопрос о научности математики в свете критерия Поппера, но тут можно сослаться на возможность проверки правильности математической теории с помощью построения модели, для которой выполняются аксиомы теории. Так в свое время построение моделей завершило споры о «правильности» неевклидовых геометрий.

Итак, критерий «математичности» и критерий Поппера хорошо описывают научность в области естественных наук, показывают псевдонаучность разного рода спекуляций, попыток построения «теорий всего», но начинают сбоить в области гуманитарной.

Если смотреть на науку более широко, как на область деятельности, вырабатывающую и систематизирующую объективные знания о действительности, через критический анализ имеющихся данных и синтез новых знаний на основе этого анализа с конечной целью предсказания хода явлений или процессов в природе или обществе, то возникает вопрос о правилах анализа и синтеза и правилах получения исходных данных для анализа.

Приведем шуточный, курьезный пример, показывающий суть проблемы. Исследователь, изучая поведение мухи, ставит следующие эксперименты: сперва он ловит муху, ставит ее на стол и издает резкий звук. Муха улетает. После этого он отрывает у мухи крылья и повторяет эксперимент. Муха остается на столе. Исследователь приходит к заключению, что с потерей крыльев муха потеряла слух, раз не отреагировала на звук во втором эксперименте, а значит органы слуха у мухи находятся на крыльях.

Конечно, ошибка в приведенном примере очевидна: муха может не суметь улететь не только из-за потери слуха (т.е. из-за того что перестает получать сигнал об опасности), но также из-за потери способности летать. И чтобы отделить одну причину от другой, нужно просто повторить эксперименты в полной тишине. Как бы там ни было, это пример ошибки интерпретации данных эксперимента, в данном случае – ошибки логической.

Возможна так же другая ситуация: неверно интерпретируемые данные эксперимента положенные в основу вычислений, могут привести к правильным результатам. Так прямые наблюдения показывали людям древности, что небесные тела вращаются вокруг Земли и привели к возникновению неверной геоцентрической системы мира, на базе которой выдающимися древнегреческими учеными от Аристотеля до Птолемея была разработана техника вычисления будущих положений Солнца и планет. Эта техника давала достаточно хорошие результаты и в своем апогее (в работах Тихо Браге, предшественника Кеплера) достигла такой точности, что погрешность вычислений едва могла обнаружиться с помощью лучших астрономических приборов того времени (вторая половина XVI века). Тем не менее практически все положения геоцентризма (неподвижность Земли, движение небесных тел по круговым орбитам вокруг Земли, наличие небесных сфер и пр.) являются ложными.

Итак, даже правильные предсказания основанные на расчетах не могут гарантировать правильности основных положений теории. Как видим, не так просто обрисовать границы науки, если пытаться очертить одним кругом как естественные науки так и гуманитарные дисциплины.

Выделим два аспекта построения научной теории: исходные данные с одной стороны и анализ и синтез – с другой.

Что представляют из себя исходные данные и откуда они берутся? Казалось бы, ответ прост: исходные данные – информация полученная из опыта. Но это не совсем так! Прежде чем результаты опыта станут исходными данными построений теории, они должны быть сформулированы экспериментатором, т. е. должны пройти предварительную обработку, интерпретацию. Например, смотря на небо в течение дня и наблюдая за изменением положения Солнца, можно заключить, что Солнце вращается вокруг Земли. Именно эта неверная интерпретация эксперимента (но не сам эксперимент!) привела древних к геоцентризму. С другой стороны, можно было бы усомниться в такой интерпретации, проведя другой эксперимент: сев в лодку плывущую по течению, наблюдать за предметами на берегу. Создалось бы впечатление, что лодка неподвижна, а предметы на берегу уплывают, откуда можно было бы заключить, что в предыдущем эксперименте происходит одно из двух: либо движется Солнце, либо Земля вместе с нами. Так дополнительный эксперимент помог бы изменить интерпретацию первого и искать другого основания для теории или другого эксперимента (например, эксперимента с маятником Фуко), чтобы прояснить ситуацию.

Итак, в основе научной теории всегда лежат не эмпирические данные сами по себе (поскольку данные – не утверждения), а некоторая интерпретация данных эксперимента, предлагаемая разработчиком теории в качестве постулатов. И от правильности этой интерпретации зависит точность предсказаний теории, близость ее к реальности.

Многие сотни ученых имеют возможность наблюдать одни и те же явления в эксперименте, но лишь единицы в столетие могут дать этим явлениям правильную интерпретацию и построить новую революционную теорию. Их имена золотыми буквами вписаны в историю науки от Архимеда до Эйнштейна. Когда эти люди пытаются объяснить как у них возникла именно такая интерпретация, они обычно начинают использовать слова «озарение», «откровение», «интуиция» и не могут описать этот процесс в рациональных терминах. Так об опыте Майкельсона-Морли, показавшем отсутствие эфирного ветра, а значит и эфира, знало все мировое сообщество физиков, но только Эйнштейн сумел дать верную интерпретацию этого эксперимента, постулировав принципы относительности и конечности скорости распространения любого взаимодействия. Аналогичная история с открытием закона тяготения Ньютоном, квантов Планком, принципа неопределенности Гейзенбергом и пр.

Зато после формулировки постулатов все становится грубо рациональным, включаются мощные жернова логики и математики и перемалывают все что в них попадает. Так получается новая теория.

Итак, процесс построения научной теории имеет иррациональную составляющую, которая лежит между эмпирическими данными и постулатами теории, а также техническую составляющую, которая генерирует результаты и прогнозы теории, применяя аппарат логики и математики к постулатам.

Вариант критерия научности

Теперь, когда мы обсудили различные подходы к вопросу о том, что есть научная теория и увидели ряд трудностей, возникающих при принятии той или иной формулировки, постараемся предложить свой вариант:

Научная теория – это система постулатов и логических выводов из этих постулатов, при условии внутренней непротиворечивости и отсутствия экспериментального опровержения.

Внутренняя непротиворечивость означает невозможность вывода в рамках теории одновременно утверждения и его отрицания. Отсутствие экспериментального опровержения означает, что еще не поставлен эксперимент, который бы опроверг какой-либо из выводов теории.

Параллели

Теперь постараемся рассуждать о религии в свете данного выше определения научной теории. Во-первых, давайте различать религиозную практику и религиозные знания: отличие между ними такое же как между экспериментальной и теоретической физикой. Религиозная практика – молитва и созерцание, опыт живого общения с Богом. Религиозные знания – попытка систематизировать этот опыт, облечь его в словесные формулировки, выделить общие законы и прочее.

Различны объекты религиозного и научного исследования: в одном случае – это внутренний мир человека и духовная реальность, в которую этот внутренний мир погружен, в другом – это окружающий мир, Вселенная и человек, как часть Вселенной. Но принципиальная разница лишь в том, что для исследования духовной реальности нельзя изобрести бездушный прибор. Единственным прибором здесь является сознание человека. Тут ученые сразу поднимут вопрос о воспроизводимости результатов экспериментов и, как следствие, об объективности исследований. Что ж, здесь можно сказать только одно: хотите убедиться в объективности и воспроизвести эксперимент – сами станьте «прибором», испытайте на себе верность опытных религиозных истин. Другого пути нет, потому что, как было сказано, единственным прибором, способным «измерить» духовную реальность является человеческое сознание. Но уверяю вас, что при честном подходе, вы убедитесь в объективности данных и воспроизводимости экспериментов.

Зато дальше, при переходе от опыта к системе знаний все абсолютно идентично! На основании опыта строится система постулатов, именуемых в случае религии догматами, а из системы постулатов привычным инструментарием логики выстраивается все здание религиозного знания. Так что в области, начинающейся от постулатов религиозное знание вполне научно, поелику использует обычный логический аппарат. А до постулатов научной теории в общем-то и нет.

Подведем итог. Наука и религия отличаются способом получения исходных данных: в одном случае это эксперимент, в другом – религиозная практика – молитва и созерцание. Далее великие умы интерпретируют эти данные в виде некоторых утверждений, именуемых в математике аксиомами, в физике – постулатами, в религии – догматами. После формулировки этих утверждений уже на основании логики возводится все здание научного (религиозного) знания.

А как же быть с противоречиями?

Один из постулатов религиозного знания – истинность Писания. Если бы существовал эксперимент, опровергающий этот постулат, это бы поставило под угрозу истинность религиозного знания и его научность в смысле данного нами определения научности. Примеров, приводимых скептиками, для демонстрации противоречий между данными науки (а порой и здравым смыслом) и Писанием множество. И каждый из них нужно разбирать отдельно. А объединяет их то, что везде предлагается буквальное понимание Писания, что противоречит Духу Писания и тому же здравому смыслу. Например, настаивая на буквальном понимании дней творения мира из первой главы книги Бытия, как календарных суток, скептики не удосуживаются обратить внимание на то, что, согласно тексту, светила были сотворены на четвертый день, а значит до этого о календарных сутках не может быть и речи. Кроме того, древнееврейское «йом», переведенное на другие языки как «день», означало так же «промежуток времени».

Другой пример: «кит не мог проглотить Иону, потому что у китов маленькая глотка». А как же кашалот, который глотает огромных кальмаров по 14-18 м в длину и весом больше центнера? Да и если бы не было кашалота, может быть существовал вымерший вид китов, обладавших нужными свойствами. А пока не доказано обратное, аргумент является не состоятельным.

Таких примеров можно привести великое множество: «Все звери не могли поместиться в ковчеге. Дождь не мог залить все горы. Иисус Навин не мог остановить солнце в небе» и т. д. Большинство из них легко опровергаются. Для каких-то нужно вдумчивое исследование. Это – одна из плоскостей возможного диалога науки и религии.

Практическое предложение

Вопросы поднятые здесь – вопросы о научных и религиозных взглядах на Вселенную, Жизнь, Человека, сопоставление этих взглядов, поиск точек соприкосновения, обсуждение разногласий, могли бы лечь в основу вузовского курса «Основы христианского мировоззрения» (ОХМ).

В вузах изучается предмет «Концепции современного естествознания» (КСЕ), цель которого составление общей картины мира на основе знаний полученных наукой. Обсуждаются вопросы возникновения и устройства Вселенной, возникновения и развития жизни и человека, строение материи живой и неживой и прочее.

Курс ОХМ мог бы включить в себя КСЕ и дополнить его рассказом о христианском отношении к этому кругу вопросов. Хорошо было бы, чтобы студенты имели возможность выбирать на альтернативной основе между КСЕ и ОХМ.