Русские: народ-цивилизация.

«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, ... то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала...» (Лк.1:1,3)

О чем?

11 ноября 2014 года по итогам заседания XVIII Всемирного русского народного собора был принят документ «Декларация русской идентичности». В прессе и среди блогеров прошло активное обсуждение декларации. Авторы ответили на критику статьей «Границы русской идентичности» , опубликованной 22 декабря 2014 года в журнале «Эксперт».

Подводя итоги этого обсуждения, отмечу, что, по-видимому, содержательной дискуссии не получилось. Основной рефрен критиков: «они говорят, русский – это православный: а что делать с русскими атеистами и проч.?». Часто повторяются также тезисы вроде «они говорят, русский – это рожденный от русских родителей: черепа будем мерить?», «они говорят, что русский – это гражданин РФ: а что делать с диаспорой?» и т.д. и т.п.

В. Тимаков и А. Рудаков достаточно ясно ответили на все эти «контраргументы» в вышеупомянутой статье. По слову поэта, «а ответ ужасно прост, и ответ единственный»: ничего подобного в декларации просто нет, и критики либо читали невнимательно, либо умышленно передергивали тезисы. В обоих случаях, это закрывает двери для серьезной дискуссии.

Приходится признать, что позиция авторов декларации выглядит гораздо более обоснованной, последовательной и аргументированной, чем позиция критиков, которой по существу попросту нет. Ограничившись этим комментарием, далее мы не будем обсуждать критические замечания, но перейдем к разговору о декларации. Итак, вопрос:

Какая именно идентичность декларируется?

Ответ на поставленный вопрос можно найти в статье. Вот цитата: «В нашу задачу входило описание именно русского этнического поля». К сожалению, это совсем не очевидно из текста декларации и, как следствие, вызвало вопросы, которые все еще остаются даже после разъясняющего заявления в статье. Одной из причин возникновения вопросов является то, что «понятийные границы Декларации русской идентичности отличаются максимально возможной гибкостью и широтой» (преамбула статьи). Можно сказать и иначе: понятийные границы достаточно сильно размыты, порой перемешаны.

Именно этот факт, или, лучше сказать, ощущение размытости (поскольку факт – дело объективное, ощущение – субъективное восприятие реальности, которое все же постараюсь объективно аргументировать) побудили к написанию настоящей статьи.

Тезисы

Постараюсь обосновать несколько тезисов. Основной:

• Определение русского человека в декларации более соответствует описанию цивилизационной идентичности, нежели этнической

  Следствием первого тезиса является второй:

• Фраза «не имеющий иных этнических предпочтений» является избыточной или противоречащей контексту определения, в зависимости от смыслового наполнения

  Третий тезис технического характера и не относится к сути декларации. Это скорее вопрос логической корректности формулировок:

• Фраза «ощущающий солидарность с судьбой русского народа» приводит к логическому порочному кругу, когда определяемое понятие используется в определении

Понятия

Нация (лат. natio), этнос (греч. ἔθνος), язык (церк. сл. языкъ) – три перевода русского слова «народ». Церковно-славянская версия подчеркивает, как отмечено в декларации, основной объединительный/отличительный признак народа – язык общения. Латинский и греческий термины получили каждый свою окраску. Если этнос – практически синоним русского «народ» означает устойчивую общность объединенную общим происхождением, языком, культурой, территорией, самосознанием и пр. (с упором на общность происхождения) и имеет генетическую окраску, то термин «нация» понимается весьма многозначно от этнонации до политической нации, но все же в современной академической науке используется чаще для описания социально-экономической, культурно-политической общности.

Итак, понятие «нация» больше соответствует гражданской идентичности. В декларации же ясно подчеркивается, что речь идет не о гражданской идентичности: «Национальные и гражданские общности существуют в разных феноменологических плоскостях». Возможно, в этом контексте стоило воздержаться от использования в документе термина «нация» без дополнительного пояснения, чтобы не увеличивать понятийную размытость. Как следует из приведенной цитаты, в контексте декларации термин «нация» нужно рассматривать как синоним термина «народ», что как мы уже отметили, идет несколько вразрез с распространенным пониманием.

Еще один термин, используемый в документе: национальность. Опять же из контекста заключаем, что термин используется для описания идентичности на уровне этнической группы (субэтноса) : «...принятие русской идентичности урожденными представителями других национальностей было не результатом принудительной ассимиляции тех или иных этнических групп...», или как синоним слова «народ»: «В русской традиции важнейшим критерием национальности считался национальный язык (само слово «язык» — древний синоним слова «национальность»)».

Окончательно получаем, что термины «народ», «этнос», «нация» и «национальность» используются в декларации практически как синонимы, иногда термин «национальность» используется в смысле «субэтнос», «этническая группа».

Стоит иметь ввиду эти отождествления/взаимозамещения терминов, обычные для разговорного языка, но могущие вызвать нарекания историков, социологов, культурологов, политологов и специалистов смежных областей. Конечно, не нужно забывать, что документ предназначен для широкого прочтения и не является научной публикацией. Посему некоторая вольность речи понятна, хотя ее можно было бы избежать в угоду академическим кругам.

Обоснование тезисов

Начнем с цитаты: «Русский народ исконно имел сложный генетический состав, включая в себя потомков славянских, финно-угорских, скандинавских, балтских, иранских и тюркских племен. ... Рождение от русских родителей в большинстве случаев является отправной точкой для формирования русского самосознания, что, однако, никогда не исключало возможности присоединения к русскому народу выходцев из другой национальной среды, принявших русскую идентичность, язык, культуру и религиозные традиции.»

Итак, весьма разнородные этнические корни, плюс постоянное вливание выходцев из другой национальной среды (часто из другой расы), плюс постоянное смешение с представителями около двухсот народов и народностей проживающих на этой же территории равно уникальному этногенезу. Не приводят ли эти факторы к сильному нивелированию этнической составляющей в разговоре о русской идентичности? По-моему, именно этот вывод следует из приведенной цитаты. Т.е. общность, которую декларация именует русским народом, имеет черты, сильно отличающие ее от замкнутых народов-этносов с достаточно однородными этническими корнями, и сравнительно изолированным этногенезом и генетическим составом.

Исходя из текста декларации мы заключили, что русский народ – это не гражданская общность, имеющая разнородные этнические корни и сложный этнический состав, постоянно пополняющаяся представителями других национальностей.

Особое место в декларации занимает влияние Православия на становление русской идентичности. Еще раз подчеркну для невнимательных критиков: по мысли авторов русскость в ее современном виде сформировалась под духовным воздействием именно Православия. И быть русским – означает, в частности, признавать этот факт, но вовсе не значит быть православным.

Заключение авторов декларации: «принадлежность к русской нации определяется сложным комплексом связей: генетическими и брачными, языковыми и культурными, религиозными и историческими. Ни один из упомянутых критериев не может считаться решающим. Но для формирования русского национального самосознания обязательно, чтобы совокупность этих связей с русским народом (независимо от их природы) была сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью планеты.»

Сравним это заключение с одним из классических определений локальной цивилизации, принадлежащим Хантингтону: «Цивилизация, таким образом, – наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации ... Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей.»

Из сравнения видно, что две концепции отличаются друг от друга лишь упоминанием в первой генетических и брачных связей, т. е. этнической компоненты. Но, как мы уже цитировали выше, эта компонента авторами не считается ни ключевой (по причине сильной неоднородности этнических корней), ни обязательной (потому что русскому народу могут принадлежать выходцы из другой национальной среды).

Более того, авторы подчеркнуто указывают на историческую память, как на неотъемлемую черту русской идентичности: «Каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером». Но это признак именно цивилизационной общности, никак не этнической. Потому что представитель этноса, именуемый в народе Иваном, не помнящим родства, явно не удовлетворяет требованию авторов и как следствие, не принадлежит описываемой ими общности.

Итак, основные черты русского народа, выделенные авторами декларации, являются чертами цивилизационной общности. Причем авторы явно подчеркивают, что этническая принадлежность с одной стороны не может быть фактором, отсекающим человека от русского народа, коль уж сам человек сделал такой выбор. С другой стороны, подчеркивая необходимость наличия у представителя русского народа уважения к истории Руси, авторы фактически исключают из описываемой общности этнических восточных славян, не знающих, не любящих своей истории или намеренно пренебрегающих ею. Эти выводы безусловно подтверждают наш первый тезис.

С другой стороны, как видно из разъяснительной статьи авторов, они преследуют несколько иные цели, а именно, описание русского этнического поля и хотят подчеркнуть это в декларации, добавляя фразу «не имеющий иных этнических предпочтений» в определение русскости.

Но как соотнести это с утверждением «Именно так в состав русского народа часто входили татары, литовцы, евреи, поляки, немцы, французы, представители других национальностей. Примеров подобного рода — великое множество в русской истории»?

Из затруднительной логической ситуации авторы выходят следующим пассажем (из статьи): «Формулировка предполагает, что индивид не предпочитает иную идентичность русской, или, как расшифровывается в декларации, совокупность его связей с русским народом (независимо от их природы) сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью».

Если так, то фраза «не имеющий иных этнических предпочтений» является излишней, поелику в определении уже присутствует фраза «считающий себя русским». Если человек иной национальности считает себя русским, то, очевидно, что совокупность его связей с русским народом сильнее, чем совокупность прочих этнических или иных связей. Следовательно, фраза является излишней.

Другой вариант: предприняв попытку описать этническую идентичность, но в результате добросовестного и кропотливого анализа, придя к концепции цивилизационной идентичности, авторы попытались хоть как-то вклеить «этническое поле» в контекст окончательного определения. Но осознавая чужеродность этого включения, и слыша критические замечания попытались сгладить очевидное логическое противоречие вышеозначенным пассажем. В этом случае, фраза противоречит общему контексту декларации.

Итак, фраза «не имеющий иных этнических предпочтений» является избыточной или противоречащей контексту определения, что составляет содержание нашего второго тезиса.

И, наконец, последнее: если мы даем определение, то определяемое понятие не может присутствовать в теле определения. Последний абзац декларации дает определение русского человека. Под русским народом, по-видимому, подразумевается совокупность всех русских людей. Значит понятие «русский народ» не должно фигурировать в определении русского человека, чтобы не получить порочный логический круг. Это – содержание третьего тезиса.

Итог

В первую очередь, хочу отметить, что авторы декларации проделали большую и важную работу, необходимость которой давно созрела. Впервые, хоть и неявно, на высоком уровне начался разговор о том, что русский народ имеет все черты народа-цивилизации. Именно этот факт и является причиной тех логических сложностей, с которыми пришлось столкнуться авторам. Возможно осталось сделать только еще один шаг: сказать, что русские – не народ-этнос, а народ-цивилизация, и прекратить скатываться в узкие племенные рамки.

В связи со всем вышесказанным, предлагаю следующее изменение определения в декларации:

Русский — это человек, считающий себя русским; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий глубинную эмоциональную связь с историческими судьбами России.

Постскриптум

Почему возникли возникли столь запутанные логические узлы при попытке описания русскости? Причина в уникальности этногенеза русского народа. В декларации слегка затронута эта тема. Позволим себе добавить несколько слов.

На наш взгляд, основная причина в том, что этногенез восточных славян и генезис Русской православной цивилизации проходили параллельно, тесно переплетались и окончательно слились в единый процесс в эпоху Ивана III и Василия III. Не распространяясь здесь подробно об осознании именно в эту эпоху вселенского смысла Русской православной цивилизации, как единственной (после падения Константинополя) хранительницы и защитницы Православия на Земле, выраженном формулой «Москва – третий Рим», подчеркнем лишь что, на наш взгляд, именно тут находится точка окончательного сплавления этногенеза русского народа с генезисом Русской православной цивилизации.

Уникальность этой ситуации в том, что обычно осознание народом себя, как общности происходит исторически задолго до того, как он становится частью некоторой цивилизации. Так, скажем, немцы осознавали себя немцами, французы – французами, итальянцы – итальянцами задолго до того как они все осознали себя частями Западной цивилизации.

Русский народ воспринимает себя как единую общность вместе с осознанием своей вселенской роли как хранителя истинной веры, т. е. вместе с осознанием своей цивилизационной сущности и вселенского предназначения. Эта уникальность естественно привела к особой форме самосознания имеющей все черты самосознания цивилизационного. Поэтому, думаю, правомерно использовать термин народ-цивилизация для того чтобы подчеркнуть описанную уникальность.

Итак, русский народ – стержневой народ Русской православной цивилизации, рационально неотделимый от рожденной им цивилизации, поэтому все попытки провести демаркационную линию между русскими как народом-этносом и русскими как народом-цивилизацией обречены на неудачу, по причине онтологического срастания этих двух сторон одной медали.

Несколько непонятны настойчивые попытки затолкать русскость в прокрустово ложе этнического контекста. Характерна фраза из вышеупомянутой статьи: «за частью граждан (русскими, которые считаются «россиянами по определению») признается только одна общероссийская идентичность, а за другой частью — сразу две идентичности, общероссийская и этническая, что не может не вызвать роста межнациональной напряженности».

Можно перефразировать то же самое несколько иначе: у русских цивилизационная и национальная идентичность слились воедино, но это уникальный случай, к сожалению, у прочих народов и народностей дело обстоит иначе и они вынуждены достраивать свою национальную идентичность цивилизационной.

В частности, если речь идет о народах и народностях вовлеченных в орбиту Русской православной цивилизации, то поскольку они не создали собственных цивилизаций, цивилизационное самосознание их представителей естественно идентифицирует их именно с Русской цивилизацией – единственной локальной цивилизацией в географии Российской империи. И тут возникает уже вопрос ценностной иерархии (субъективного фактора самосознания отдельного человека): либо цивилизационная идентичность для человека важнее этнической, и тогда он считает себя русским; либо наоборот, и тогда он относит себя к той или другой национальности. Перед русским человеком этот выбор не стоит, потому что он русский в обоих ситуациях.